БОЛЬ И РАДОСТЬ

Ибрагим Ибрагимов
Руководитель лит. кружка «Цандалай»
 

(Рассказ)
 

Война кончилась. Досталось от неё людям богатое «наследство»: горе, разруха, голод, нищета… В маленьком горном ауле никто бы не позавидовал Ашуре, дочери фронтовика, павшего от рук фашистов. Жила она с матерью да двумя братишками в убогой лачуге, где царили холод и пустота, где не зацепишься ни за что и не опрокинешь ничего. Полмешка намолотого ручными жерновами муки да облезлый, исхудалый петух, вечно слонявшийся во дворе в поисках съестного, – вот и всё их состояние.
Ашура училась в седьмом классе, но знаниями не блистала: до учёбы ли ей было, дома забот полон рот, а мать с зари до зари надрывалась на колхозных работах. Жили, как говорится, не сладко, но и не жаловались на судьбу, лишь утрата главы семьи порой отдавалась неизбывной тоской в их сердцах.
Однажды, а было это ранней весной, едва Ашура пришла в школу и успела сесть за парту, к ней подскочила Хадижат, лучшая подруга, и заговорила:
– Знаешь, мы всем классом решили поздравить Сакинат, нашу старосту. Хотим купить ей губденку – платочек, мечту горянки.
– Хорошая затея, а почему именно Сакинат?
– Понимаешь, скоро у неё день рождения.
– Тогда, наверное, нужны деньги? – с тревогой спросила Ашура, удивляясь новой традиции. Прежде никогда не отмечали такие праздники.
– Да, кто сколько может…
– Вай, сестрица, у меня нет с собой денег.
– Не беда, завтра принесёшь.
«И завтра я не смогу достать денег, – подумала Ашура. – Сколько лет я денег в глаза не видела. У матери тоже их нет. Нас, троих сирот, едва кормит и одевает. И зачем это девчата решили отмечать дни рождения? Как будто делать нечего! Взбредёт же кому–то в голову! Как бы там ни было, надо и мне внести свою лепту. Не было беды…»
На следующий день Ашура позже всех пришла в школу и, не глядя ни на кого, юркнула в класс. Хадижат тут как тут.
– Ну что, подруженька? Деньги принесла? Завтра едем в райцентр за подарком…
– Вай, совсем позабыла, прости, – виновато улыбнулась Ашура. Гордость не позволяла ей признаться, что у них дома – ни копейки, что она ни завтра, ни послепослезавтра не сможет достать денег.
Дома она совсем приуныла, загрустила, места себе не находила от копошившихся мыслей: «Что мне ещё придумать? Не могу же всё время твердить – «забыла», «потом принесу»… Стыдно, нет сил глаза поднять на самых близких подруг. Кажется, как будто они уже насмехаются за моей спиной. Что мне делать? Можно, конечно, и маме рассказать, что толку, были бы деньги, она давно купила бы мне новое платье. Моё, когда-то скроенное из маминого, совсем износилось, просвечивает, как сито».
В эту ночь Ашура не могла сомкнуть глаз. Как ни старалась избавиться от наседавших мыслей, не удавалось. Поминутно переворачивалась с боку на бок и глубоко вздыхала. Не раз к ней подходила мать, клала ладонь на лоб и приговаривала:
– Что мне с тобой делать? Уж не приболела ли? Говорила я тебе, весенняя погода коварна, одевайся тепло. Не послушалась…
– Успокойся, мама, всё пройдёт.
Утром, увидев дочь в постели, мать спросила:
– Ты в школу не собираешься?
– Мама, я сегодня остаюсь дома. Голова что–то разболелась. – Ашура повернулась лицом к стене.
Мать укрыла её старой овчинкой поверх одеяла, приготовила настойку шиповника, наказала не выходить из дома.
Два дня Ашура оставалась в постели, а на третий всё же решила пойти в школу: «Не могу же вечно прятаться от людей». Впервые в жизни ей не хотелось видеться с подругами, говорить с ними, улыбаться, подшучивать и веселиться. В душе она чувствовала себя ненужной, нехорошей, чужой. Больше всего ей приходилось сторониться Хадижат. Что ни говори, она всё-таки обманула подругу, и этот обман горьким осадком засел в её груди.
На переменке подруга сама первой заговорила с ней:
– Ашура, видела бы ты, как Сакинат обрадовалась! И губденка, которую мы подарили, так ей понравилась!
– А денег хватило? Ведь и я должна была? – скрепя сердце, спросила Ашура.
– Хватило, я за тебя заплатила.
– Как! Откуда у тебя столько денег?
– Отец мне ни в чём не отказывает: ты же знаешь, я одна в семье.
– Хорошо тебе, Хадижат, отца я помню только как во сне… Ну, я тебе верну, обязательно верну!
– Подумаешь, не велика услуга.
Вечером того же дня, когда мать разводила огонь в очаге, Ашура подошла к ней и тихо спросила:
– Мам, а у нас совсем нет денег?
– А зачем тебе деньги? – с удивлением обернулась к ней мать.
– Да так, нужны…
– Доченька, у меня от тебя секретов нет. Были бы деньги, вай–гарай, и так многого нам не хватает… Ну, ничего, к осени колхоз будет рассчитывать нас. Авось, тогда и деньги будут, и зерно, и масло.
После долгих расспросов Ашура с неохотой поведала маме о своём несчастье.
– Господи, я-то думала, с чего это моя дочь так раскисла. Ты правильно сделала, что открылась мне. Нельзя долго томить себя понапрасну, надо с кем-то поделиться. Легче станет. Ты у меня умница, доченька. Всё обойдётся, ты не грусти и не укоряй себя: бедность не порок. Мы не одни такие. Ты только оглянись, вокруг столько обездоленных. Война всё отняла у людей.
Ни мать, ни дочь больше не возвращались к этому разговору.
С первыми лучами солнца Ашура, собираясь в школу, потянулась к подоконнику за книгами. И тут нечаянно она обронила одну из них: на пол высыпались несколько истёртых рублёвых бумажек. «Какое счастье! – обрадовалась Ашура, быстро подбирая деньги. – Откуда они взялись? Что за чудеса? Ещё вчера их не было! Мама? Ага… Ну, разумеется, кто же, если не она? Что она не делает ради нас? Очевидно, успела занять у соседей. Сделав мне сюрприз, сама ни свет ни заря ушла на работу. Милая моя мама! Как я тебя люблю!»
Выйдя из дома и не увидев во дворе единственного петуха, облезлого «хозяина» двора, Ашура, наконец, догадалась, как ей достались эти истёртые рубли…
Близился к концу учебный год. В один из майских дней Ашура, по обыкновению, пришла в школу, ведя за руку младшего братишку. Не успела ступить за порог класса, как восторженные сверстницы обступили её, а Хадижат, сияя улыбкой, поднесла ей новое ситцевое платье.
- Милая Ашура! Поздравляем тебя с днём твоего рождения!
У бедной девочки в мыслях не было, что в этот день и она появилась на свет.