Дикая собака Динго, или повесть о первой любви

Рувим Фраерман

(Отрывок)

Мать уже ушла в больницу на дежурство, но и это не огорчило Таню. Какое раздолье было у неё на душе, как легко её тело - оно как будто совсем потеряло свой вес.
«Что это, - думала она, - каникулы? Или, может быть, в самом деле любовь, о которой без всякой совести говорит толстощёкая Женя? Ну и пусть любовь. Пусть она... Но я буду с ним сегодня танцевать на ёлке. И я пойду на каток. Я им вовсе не буду мешать. Я постою там с краю за сугробом и посмотрю только, как они будут кататься. И, может быть, у него на коньке развяжется какой-нибудь ремешок. Тогда я завяжу его своими руками. Да, я сделаю так непременно».
И пока Таня мылась и завтракала, она всё думала об этом. И глаза её сияли, новым впечатлением казался ей каждый шаг, каждое движение руки.
Она наточила коньки, перевязала их крепко ремешками и позвала с собой старую собаку, бросив ей на снег кусочек сахару. Та поискала его, тычась мордой в разные места, но при своём слабом нюхе так и не могла найти...
Таня свернула налево в переулок и притаилась за домом, сунув свои коньки в сугроб. Тигр присел рядом, подняв на неё глаза. Он не мог её понять.
Вот уж и Коля прошёл мимо, ничего не заметив, а она всё продолжала стоять. Тигр поскулил немного, лапы его начали дрожать. Он вспомнил запах птичьих костей, которые Коля приносил ему часто, и совесть его заныла. Он с визгом выскочил из-за дома и кинулся вслед за Колей. Тот живо обернулся.
- Тигр, ты здесь? - сказал он удивлённо. - А где же Таня?
А Таня - вот она, вышла из переулка и стоит: прятаться больше ни к чему. Лицо её заливает яркая краска, более густая, чем это мог бы сделать холодный ветер, ещё с утра дувший с восточной стороны.
- Тигр, - сказала она, - иди сейчас же сюда!
Коля поклонился Тане и пошёл ей навстречу, как попало размахивая своими коньками.
- Ты была уже на катке, так рано? - спросил он. - А я думал, ты с Филькой пошла на спектакль в школу.
Таня оставалась неподвижной, отвернув лицо в сторону, и слова плохо повиновались ей, хотя она говорила надменно:
- Я вовсе не была на катке, ты же видишь, что коньков у меня нет. Филька сказал тебе правду. Мы идём с ним в школу на спектакль.
Коля посмотрел на руки Тани. Да, коньков у неё не было ни в руках, ни на плече.
- Так это правда? Отлично! - сказал он. - В таком случае, Тигр, иди сюда.
Таня громко крикнула:
- Не смей, Тигр!
И старая собака осталась на месте, хотя запах вкусных костей не выходил у неё из головы. Она посидела ещё немного возле Тани, может быть, даже подумала, что ей делать в таком трудном случае, и, вспомнив, должно быть, про свои собственные дела, бросилась назад в переулок, оставив детей одних.
Вслед за ней быстрыми шагами удалилась и Таня.
Она шла, стараясь не оглядываться назад.
«Нет, я не буду больше прятаться от Коли за домами и сугробами, - думала Таня, шагая по улице, - не завяжу ему ремешка на коньках, и никогда не нужно этого делать».
И как мало Таня ни жила на земле и как долго ей ещё ни оставалось жить, но она решила во всю свою остальную жизнь даже не вспоминать о Коле, забыть всякую мысль о нём. Ведь есть же на свете радости лучшие, чем эта, и, наверно, более лёгкие...
Возле школы толпились дети. Но странно, они не входили, а выходили из ворот. Они с криком бежали навстречу Тане, и она долго не могла понять их слов.
- Буран, - кричали они, - буран! Никакого спектакля не будет!
Таня внимательно огляделась вокруг. Она подняла глаза и увидела небо, разделённое резко на два разных цвета - чёрный и синий. Чёрным оно было левей, на востоке, и стояло там прямою стеной. И флаг на городской каланче летел вперёд, тоже прямой, как струна. На город надвигался буран. Он плыл высоко, он ещё не опускался на землю.
Таня посмотрела на воздух сквозь пальцы. Он был тёмен уже и сгущался.
«Буран, - с тревогой подумала Таня, - а они на реке».
- Буран! - крикнула Александра Ивановна. - Возвращайся, Таня, домой. Скажи об этом всем, кого встретишь...
Она не будет торопиться. Она придёт на каток и скажет им грубо: «Пора вам опомниться и разойтись по домам. Только не думайте, что я пришла сказать вам это. Я отводила девочку домой и случайно проходила мимо. Это ваше счастье, потому что я вижу - вы оба забыли всё. А если и не девочка, то мне просто нравится гулять здесь, на реке, перед бураном. Можете не верить мне, как вам угодно. Только вы видите - вот я медленно пришла сюда и уйду сейчас, ничуть не торопясь». Так бормотала Таня, всё ускоряя шаг, пока ноги не понесли её, точно на крыльях. Она мчалась мимо замёрзших барж, и тёмный воздух гудел в её ушах. А дорожка оказалась самой короткой из всех. Она вскоре привела её на каток. Но здесь Таня никого не застала. Она обвела глазами всю реку, берег, дымившийся на высоких местах. И неожиданно заметила Колю близко, почти у самых ног. Он сидел на снегу подле хвойных гирлянд, упавших от ветра, и Женя сидела рядом с ним. Мгла уже подбиралась к солнцу.
Таня грудью разорвала еловые ветки.
- Разве вы слепые? - сказала она Жене. - Скоро начнётся буран, Александра Ивановна велела, чтобы все шли по домам.
Но, уже сказав это, она увидела, что Женя и без того испугана: хотя щеки её были красны, но она вся дрожала.
- Что случилось? - с тревогой спросила Таня.
- Это всё Коля устроил, - сказала Женя, дрожа. - Ему хотелось покататься со мной на коньках. Но мне страшно, здесь ветер.
- Зачем ты врёшь? - сказал Коля. - Разве не тебе хотелось покататься утром?
- А разве не ты просил Фильку сказать Тане, что мы утром придём сюда? - сердито ответила Женя.
Но Таня не слушала их. Она с заботой склонилась над Колей.
Лицо его было бледно, он держался за ногу, не в силах подняться с сугроба.
- Уходи ты, глупая, - сказал он Жене. - Уходите вы обе, я останусь один.
Женя всё не переставала дрожать.
- Я пойду домой, - сказала она.
Таня взяла её за плечи, тихо повернула лицом к городу.
- Уходи, - сказала она. - Только зайди к Фильке и скажи, что мы здесь. Мамы нету дома.
- Нет, нет, я пойду прямо домой. Я боюсь - скоро начнётся буран.
Женя побежала вверх на гору, рукавом закрывая от ветра лицо.
Таня опустилась на лёд перед Колей, стала развязывать ремни.
- Ты ушибся? Тебе больно? - спросила она.
Он промолчал.
Кругом темнело всё: река, и лёд, и небо.
Пальцы её озябли. Она грела их, изредка зажимая крепко меж колен. Коля старался не стонать. Она протянула ему руку. Он встал и снова опустился на снег.
- Ты сломал себе ногу? - сказала Таня в страхе.
- Нет, - ответил Коля, - я только слегка растянул себе жилу. Эта глупая Женя совсем не умеет кататься.
Потом она услышала его смех, между тем как смеяться ему бы вовсе не следовало.
Быть может, он смеётся над ней, над её страхом за его жизнь? Может быть, это только притворство и шутка - нога его вовсе не болит?
- Посмотри на дорогу, - сказал он со смехом, - ведь это Тигр несёт твои коньки в зубах. Я так и думал, что ты их спрятала.