Доброта - рядом

(Рассказ)

Поезд двигался медленно, Кате казалось, что дорога до Москвы бесконечна. Рядом спала дочка, такая маленькая и кроткая. «Господи, за что ей такие мучения?» – думала женщина, глядя на девочку, и осторожно погладила по головке, боясь разбудить. Из глаз невольно покатились слёзы. Душа ныла, в данный момент хотелось только одного – кричать… Да, именно кричать, до тех пор пока не пропадёт голос, до посинения, до боли в висках… Про себя она проклинала всех, ненависть к жизни охватила её, хотя женщина знала, что никто не виноват в её горе… на минуту она почувствовала боль в ладонях. Катя до того сжала руки в кулаки, что у неё остались следы от ногтей.
Закинув голову назад, она закрыла глаза. Мысли так и лезли в голову…
«Гульмире всего пять лет, а у неё уже плохое зрение. И как мы раньше этого не заметили, а ведь говорила и плакала дочка, что глазик один болит. Думали, капризничает, что просто соринка попала, оттого и плачет. А как узнали, что всё серьёзно, так и поспешили лечиться. Куда только не обращались, где только не лечились, всё бесполезно. Все врачи ставили только один диагноз: повреждён нерв глаза. Это означало, что девочка может скоро и вовсе ослепнуть на один глаз».
Катя вздрогнула, вспомнились врачи, которые сообщали ей диагноз. Одни произносили, как смертный приговор, другие с жалостью в голосе; одни спокойно и монотонно, другие – серьёзно и деловито… и каждый раз слёзы, слёзы боли и обиды…
И теперь последняя надежда – Москва, может, там помогут Гульмире, столица ведь, и врачи там лучше. В Москву они решились поехать в последний момент. Отец Кати, Амангельди Сарсеевич, увидев исхудавшую от переживаний дочь и мучения внучки, решил, что он сам лично отвезёт их в Москву.
«Я ветеран войны. Может, без очереди пропустят, а ещё там фронтовые друзья, и они помогут», – думал бедный дедушка.
Катя открыла глаза, отец сидел напротив. Никогда она не разглядывала отца так, как сейчас: заметно поседевшие волосы покрывали его голову, глубокие морщинки на лбу и вокруг глаз, смуглое лицо, большие грубоватые руки. Перед ней сидел человек, который прошёл всю войну, защищая Отчизну. Для Кати отец всё – наставник, идеал, кумир, герой… с этими мыслями она и не заметила, как заснула.
Поезд останавливался долго, тяжело, с шумом. Катя с отцом и дочкой вышли из вагона. Тёплый сентябрьский ветер слегка ударил в лицо. Прищурив глаза от солнца, Катя всей грудью вдохнула «московский воздух».
– Вот и приехали, – сказал отец, – ну что, доченьки, пошли? Сегодня переночуем у моего друга, я с ним договорился, а завтра пойдём…
Для Кати день прошёл быстро. Хотя она до поздней ночи не могла сомкнуть глаз. Её пугали мысли о том, как их примет врач, что он им скажет, что назначит.
Наконец они поехали в научно-исследовательский институт имени Гельмгольца. Здание было необычайно красивым, и Катя смело шагнула вперёд. Но тут их ждало горькое разочарование. Там стояла огромная очередь, притом очередь только на запись; записавшись в сентябре, на обследование они могли прийти только в феврале… эта новость была ударом для Кати. Она опустилась на стул, слёзы предательски капали из глаз. Отец Кати не думал возвращаться обратно ни с чем, ведь столько сил стоило им приехать из такой дали, а теперь уехать и ждать шесть месяцев – это немыслимо. Он крепко задумался, и вдруг его внимание привлекла женщина с добрым лицом, видимо, уборщица, которая протирала панели в коридоре. Сам того не замечая, он просто подошёл к ней и стал изливать душу, как родному человеку:
– Шесть месяцев… внучка больше не выдержит. Я потерял последнюю надежду. Приехать ещё раз – это опять затруднения. Это несправедливо…
Он говорил, говорил… Сердобольная женщина, пожалев седовласого мужчину, такого опечаленного за судьбу внучки, вдруг сказала тихонько:
– А вы подымитесь-ка на второй этаж, заведующий у нас добрый, небось, поймёт.
Искорки надежды сверкнули в глазах любящего отца и деда.
И вот они у дверей кабинета. Постучали. Навстречу вышел мужчина лет 60-ти, в белом халате, в очках:
– Вы ко мне?
– Да, здравствуйте, простите. Можно войти?
– Да, да, конечно, заходите. Кто вы? Откуда приехали?
– Мы ногайцы, приехали из Дагестана, Ногайского района.
– Ногайцы?! О боже! Всю жизнь мечтал их встретить снова! Невероятно, глазам своим не верю! Рассказывайте!
Выслушав проблемы этой семьи, он со спокойной улыбкой ответил: «Всё будет хорошо! Я обязан помочь ногайскому народу». И рассказал удивительную историю.
Это было во время войны, маленький Наум со своей семьёй уходил от немцев со Ставропольского края, и они некоторое время жили в Ногайском районе в селении Терекли-Мектеб. В то время мальчик был потрясён гостеприимством этого народа. Бежавшие семьи сельчане встречали как самых близких родственников, угощали их национальным блюдом «талкан» (перемолотая кукуруза, сваренная в молоке), душистым ногайским чаем с топлёным маслом и перцем. А особенно Науму запомнилась очень вкусная лепёшка, которая пеклась в кизяке, а хлеб, испечённый в золе кизяка, несравним ни с каким хлебом. И люди были такие добрые, внимательные. Старцы по вечерам играли на домбре, восхваляя джигитов, которые покинули родной аул, чтоб защищать Родину; пожилые женщины не теряли оптимизма, вязали для них тёплые носки, варежки и молили Всевышнего, чтобы их дети вернулись живыми. А одна женщина всё время повторяла, что Наум очень похож на её внука, который исчез в начале войны, и она смотрела на этого мальчика с еврейским лицом с особой любовью и старалась угостить его чем-то вкусненьким.
Но немцы наступали, и его семье необходимо было покинуть эти места. Куда они поехали, ногайцы не знали. А Науму долго ещё пришлось скитаться, но время, проведённое в ногайском селе, навсегда осталось в его памяти, потому что за столь короткое время они стали для него очень близкими людьми.
И вот, спустя полвека, он, увидев ногайцев, как будто вернулся обратно в те далёкие сороковые и до слёз был рад этой встрече.
Он взял Гульмиру за ручку и прошёлся по всем кабинетам; всё было сделано очень быстро, оперативно; потом обследование, назначения…
Отец с дочкой не верили своему счастью и не знали, как отблагодарить Наума. Хотели оставить на память подарок, но он сказал: «Ничего не надо. Я благодарен вашему народу, это мой долг, это дань уважения ему…»
Поезд тронулся. Катя с отцом и дочкой, счастливые, возвращались домой. Теперь Гульмира выздоровеет, и у них будет всё хорошо. Ну, а Катя ещё много лет будет помнить Наума и его добрый, искренний поступок. Расскажет о нём своим детям и внукам, а они в свою очередь на всю жизнь запомнят, что мир не без добрых людей. Ведь не зря один из великих сказал: «Твори добро, пока течёт по жилам кровь».
 

Амина Биарсланова,
лит. кружок «Тулпар»,
с. Карагас, Ногайский р-н