Магомед Саидов по профессии врач, но при этом он является автором многих художественных произведений: повестей, новелл, рассказов и романов, которые выходили на даргинском и русском языках. Магомед Саидов

Магомед Саидов по профессии врач, но при этом он является автором многих художественных произведений: повестей, новелл, рассказов и романов, которые выходили на даргинском и русском языках.

Магомед Саидов

– Не лучше ли сынки, подождать с женитьбой, пока не получите отдельные квартиры? Ведь, за всю свою долгую жизнь я смог купить только одну двухкомнатную квартиру в нашей столице, – Имацци попытался уговорить сыновей, спешивших обзавестись семьями. – Боюсь, что ваши жёны не смогут ужиться, пусть и в разных комнатах, но в одной коммунальной квартире.
– Если мы, братья, можем жить в одной квартире, и спокойно живем до сих пор, почему же наши жены не смогут жить вместе? – недовольно спро¬сил старший сын.
– Отношения между нашими женами во многом будут зависеть от нас самих. Ведь они же будут нашими женами, – поглаживая тонкие усы, добавил сред¬ний сын.
– Наши предки гово¬рили: «Хранителем мира в семье и огня в очаге является жена». Не спешите же, сынки, все брать на себя, – задумчиво попросил Имацци.
– Не переживай, отец, всё будет хорошо.
Не вмешиваясь в мужской разговор, Ашура приготовила хинкал. Пригласила сватов, чтобы послать к родственникам нареченных. За одну неделю, одну за другой, обоим сыновьям сыграли свадьбы. В двухком¬натную коммунальную квартиру привели двух невесток-красавиц.
Не¬ве¬ст¬ки прекрасно прижились на новом месте, спокойно текли их сладкие дни медового ме¬сяца. Молодые невестки справлялись с домашним хозяйством, не хуже прокурора Сулеймана, кто¬ры¬й вел гражданские дела.
Время шло, обеим невесткам пон¬ра¬вился балкон, расположенный на южной стороне коммуналки.
– На этом балконе белье буду вешать я, – сказала младшая невестка.
– Нет, я буду здесь вешать белье, так как я на три дня раньше заш¬ла в эту квартиру, – возразила старшая невестка.
– Да ты здесь даже место не заняла. Видишь, мои тумбочки и комод стоят здесь. Это моё место. Здесь я и убираю, и осевшую на предметах пыль протираю.
– Соплячка! Ишь, как заговорила! Если твой папа, работает заготовителем, горстками загребает народные деньги, это ещё не значит, что ты можешь поднять на меня голос.
– Ты сама соплячка! Да, мой папа, работает заготовителем и не загребает народные деньги, а зарабатывает их! – Женщины всерьёз поссорились.
– Зачем делить балкон из-за белья? Сушите его, одна в один день, другая – во второй день. Если надо сушить его в один день, сушите вместе: одна – с правой стороны, другая – с левой. Вместе и работа спо¬рится и еда, поделенная на всех вкуснее, – упрашивал их Имацци.
– Не на таком хинкале, который готовит эта бездель¬ница, я выросла! Выскочить замуж успела, а готовить еду так и не научилась, – повысила голос старшая невестка.
– Я тоже с такими уродками, как ты, тесто не месила. А готовить еду, я лучше тебя умею! – вспыхнула млад¬шая.
Разгорелся спор между молодыми женщинами. Имацци побежал к Ашуре. Но дипломатия Ашуры тоже не помогла восстановить мир в семьях сыно¬вей. Невестки подняли такой скандал, понадобилось вмешательство участко¬вого милиционера. Скандалисток забрали в милицию.
Погода выдалась сырая. Стояли холодные, скучные дни. Комната, куда их поместили скандалисток, находилась на первом этаже, где пахло сыростью и мышами. Комната и без того серая, в сумерках казалась черной-пречёрной от мрака.
Как куропатки, загнанные коршуном, молодые женщины при¬жались по углам. В комнате царила непробудная мрачная тишина. Она страшно угнетала непримиримых невесток, холод пронизывал их тела. К вечеру женщины окончательно замерзли. Невольно втягивая голову в плечи, отворачи¬ваясь друг от друга, временами они вздрагивали.
Когда совсем стемнело, в отделении милиции появился Имацци. Старик попросил работника милиции, передать Жарият – хлеб, а Жବми¬лат – шубу. Молодой работник недоумевающе посмотрел на ста¬рика:
– Как это, «одной – хлеб, а другой – шубу»? Почему бы, отец, обе¬им не дать и хлеб, и теплую одежду?
Имацци многозначительно улыбнулся:
– Если, сынок, у человека есть все, то к соседу обращаться необхо¬димости у него не бывает.
–– Понял, отец, – засиял милиционер. Он вызвал женщин к две¬ри.
Протянул Жарият хлеб, а Жамилат – шубу.
Жамилат завернулась в шубу и села спиной к Жарият, жующей хлеб. Жарият сов¬сем замерзла и, не вытерпев, полезла под шубу Жамилат.
– Куда ты лезешь, бесстыжая, – Жамилат попыталась оттолкнуть от себя Жарият.
– Ради Бога, сестричка, оставь погреться: руки и ноги у меня совсем окоченели, – по¬про¬сила Жарият, протягивая ей кусок хлеба.
Жамилат стало жалко Жарият, она обняла ее и укрыла шубой. А сама схватила кусок хле¬ба и с большим аппетитом поела его.
Когда грелись у себя дома, около одной плиты, им казалось, что живут плохо, а сейчас, когда по своей глупости окоченели, каждая из них готова была уступить другой балкон, и выйти на свободу. Обняв¬шись и укрывшись одной шубой, они крепко уснули.
Утром работник милиции, открыв дверь, удивился, увидев спящих под одной шубой «забияк».
– Доброе утро, красавицы! – улыбнулся участковый.
– Доброе утро, хороший человек! – откинув шубу, поднялись женщины, посмотрев друг на друга, они улыбнулись.
– А мы больше не будем ругаться. Жан брат, отпусти нас домой, – с мольбой подбежали они к участковому.
 

Версия для печати

Комментарии

Комментариев нет
Добавить комментарий
Ваше имя*:
Комментарий*:
Введите буквы с картинки*: CAPTCHA
 

Возврат к списку